Татьяна Воеводина о мужчинах, женщинах и семье. Часть 1.
В день 8-го марта хочется написать что-нибудь тематическое, по женскому вопросу. Впрочем, вру – давно хотелось, но как-то не складывалось. Вот начинаю сегодня.
Скоро человечество сможет отметить юбилей – 100 лет женского равноправия. Некоторое неудобство состоит в том, что точной даты нет. В любом случае, женщины начали работать вне дома после I Мировой войны. А Октябрьская революция наделила женщину теми же правами, что мужчину. Тут русские женщины оказались несомненно впереди всех: нигде в мире такого на ту пору ещё не было. Даже простое избирательное право было введено для женщин разных стран гораздо позднее. Мне скучно писать, когда и где оно было введено, кому охота – найдите сами даты.
Почти 100 лет женщина работает вне дома. Раньше всего и интенсивнее всего она это делает в России.
Вообще, в СССР с самого начала советской власти идеалом и образцом была провозглашена именно работающая женщина, домохозяйка представлялась пережитком прошлого, проявлением «старого быта». Работница в красной косынке, депутат, делегат, комсомолка-вузовка – вот приметы нового времени. Конечно, домохозяек было много, но идеал, образец, мечта – был там, на работе. Женщина, как учили, могла достичь любых вершин: стать инженером, учёным, депутатом Верховного Совета (там, кстати, были специальные квоты для женщин – кажется, тридцать процентов). Про медичек с учительницами – и говорить нечего, эти шли сплошняком. Девушкам был открыт широчайший доступ к высшему образованию, и в результате по показателям образования женщины опередили мужчин. Во всяком случае, к концу советской власти, я читала, показатель охваченных «верхним» образованием среди женщин был несколько выше, чем среди мужчин.
Было множество тёток-инженерш, я видывала целые проектные институты, где прямо-таки преобладала женская рабсила. Это, кстати, специфически советская реалия: за границей женщин-инженеров очень мало. Моя мама была инженером-механиком, свекровь – инженером-химиком.
С определённым отставанием от нас, но и на Западе женщины двинулись на работу. Этому способствовало постоянное увеличение конторских рабочих мест, которые подходят женщинам.
Сегодня в белом человечестве женщины в основном работают. Молодые девушки ориентируются на карьеру, выйдя замуж и родив, стараются как-то так устроиться, чтобы работу не бросать. Но даже если и бросают и становятся домохозяйками, это общего тренда не меняет. Идеал, мечта, образец – это женщина работающая. А идеал важнее реальности. Если есть идеал – реальность подтянется. Так происходит во всех европейских странах.
Дольше всех держалась, по моим впечатлениям, Германия. Там долго жила фундаментальная немецкая идея: немецкая женщина не должна работать вне дома. Она в первую очередь мать, жена, подруга усталого бойца в конце концов. Немецкие социал-демократы столетней давности, в отличие от русских коллег, считали, что женщина не должна идти на производство. Они боролись за то, чтобы рабочий зарабатывал достаточно, чтобы содержать жену и детей. Женщина – фабричная работница виделась им как ненормальность, отклонение от правильного порядка вещей. А вот русские социал-демократы защищали права работниц с самого начала. Нашим социалистам фабричная работница, пролетарка, виделась самостоятельной фигурой. Они не стремились вернуть её на кухню. Напротив, они боролись за то, чтобы организовать ясли, детсады, домовые кухни, т.е. освободить её от «кухонного рабства», как это тогда называлось. У меня на работе висит плакат того времени с характерным лозунгом: «Долой кухонное рабство, даёшь новый быт!»
Важную роль тут сыграла, возможно, лично тов. Коллонтай – провозвестница нового быта, новой любви и вообще новая женщина. Одарённая публицистка, влиятельная революционерка, пылкая феминистка, она много сделала для насаждения идеала самостоятельной, независимой, работающей женщины. Есть семья – хорошо, нет – ещё лучше. «Мне любовь не свадьбой мерять, разлюбила – уплыла; мне, товарищ, в высшей мере наплевать на купола», - поэтически перелагал идеи Коллонтай Маяковский.
А в Германии даже во время II Мировой войны старались сохранить немецких женщин для дома и семьи. Альфред Шпеер, гитлеровский министр военной промышленности, в своих воспоминаниях пишет, что безуспешно пытался убедить нацистскую верхушку мобилизовать для работы в промышленности немецких женщин, а не тех, кого пригоняли на работы с оккупированных территорий: немецкие женщины хоть по-немецки понимают. Но вплоть до самого конца войны массовой работы женщин в Германии не было. Не было её и после войны.
Но сегодня и этот бастион пал. Сегодня немки работают, и роль матери и домохозяйки кажется молодым женщинам убогой и устарелой.
В общем, так или иначе, белые женщины работают вне дома почти сто лет. Ну, пятьдесят уж наверняка и массово. У нас-то почти все сто. Большой срок. Массовый эксперимент. Пора подвести итоги.
Чего же они, тётеньки, достигли? И чего достигло человечество вообще, отправив своих женщин массовым порядком на работу или, правильнее сказать, допустив такое положение?
Для начала зададим простой и лежащий на поверхности вопрос: чего женщины достигли в профессиональной сфере?
Ответ: НИЧЕГО.
На первый взгляд, кажется странным и возмутительным: как то есть – ничего? Столько вокруг докторов наук, не говоря о кандидатах, начальниц департаментов, одних федеральных министров вон несколько голов. И это, по-вашему, ничего?
Да, это и есть ничего.
Ни одна женщина не стала выдающимся – без натяжки – учёным. Не женщиной-учёным, а великим учёным, и притом женского пола. Улавливаете разницу? Нет таких. Может быть, великим философом? Писателем? Художником? Ну, таким, чтоб номер один? Нет таких. Может, политиком кто-то стал? И этого нет.
Максимум максиморум женщина становится НЕ ХУЖЕ мужчины. Не будь этой тётки, пришёл бы самый обычный более-менее рядовой мужичонка на это место и сделал бы то же самое. А носятся с этой якобы великой тёткой не потому, что она сделала что-то особенное, а просто потому, что – надо же! – она женщина. Возьмите любую великую женщину. Вот, пожалуйста, женщина-математик Софья Ковалевская. Обычный рядовой математик, будь мужиком – никто бы и не почесался. А её помнят, у нас в кабинете математики в школе её портрет висел, потому я и запомнила её титул «женщина-математик». Титул, кстати, смешной, нелепый и даже обидный. Не математик, а именно «женщина-математик».
Или та же Маргарет Тэтчер, «железная леди». Все в восторге. А будь на её месте мужчина, сделавший ровно то же самое, - ну был бы и был, и ничего особенного.
Но даже если и есть какие-то особо выдающиеся женщины, достигшие особых успехов в работе, - всё равно они исключение из исключений. (Кстати, я их не вижу – подскажите, если вспомните).
На всём, что делает женщина, лежит печать подражательности и второсортности. Правильнее, вероятно, сказать не второсортности – вторичности. Вся женская мудрость – это перепевы мудрости мужской. Женщины оказываются хорошими популяризаторами чьих-то идей, переводчицами – в широком смысле слова. Часто они оказываются хорошими переводчицами и в самом прямом смысле слова.
В работе женщины часто оказываются тем, что им предписано природой, - подругами, помощницами мужчины. Если поскрести, именно этим они и являются. Вокруг каждого крупного мужчины-профессионала – стайка помощниц-поклонниц. (Не всегда, но часто). Максимум, что они могут – распространять, популяризировать его идеи. Женщины - неплохие преподавательницы, журналистки. Преподавателей и журналистов Хайек очень правильно называл «торговцами подержанными идеями». Вот в этом женщины очень успешны.
Впрочем, не только идеями торгуют женщины вполне успешно – они вообще хорошие торговцы. Продают женщины хорошо по двум причинам. Во-первых, они инстинктивно владеют искусством обольщения, а продажа – это всегда акт обольщения. Во-вторых, они в подавляющем большинстве принадлежат к верующему, а не скептическому складу сознания. А для того, чтобы убедить покупателя купить что-нибудь ненужное, следует сначала самой пылко уверовать в то, что это ненужное – на самом деле самое нужное и при этом превыше всего сущего. Женщины в этом деле незаменимы. Тут они вполне первосортны.
Женщины- инженерши – особая песня. Я их знала много, инженером была и моя мама. Она тихо ненавидела технику, но была человеком дисциплинированным и делала что велят. Под её влиянием у меня сложилось твёрдое, нерассуждающее представление, что работа – это отврат. Ну, может, я утрирую, но, в общем, работа – это долг, тягость, а не смехи-потехи. Если мне что-то нравилось, у меня было твёрдое ощущение, что работой это занятие быть не может.
Говорят, что некоторые женщины достигают успехов в технических областях. Но поскребите и увидите, что это состояние ПРИ технике: проведение семинаров, симпозиумов, маркетинг, ну и , конечно, продажи. Моя мама-инженер занималась подготовкой материалов для аттестации станков на знак качества, организацией выставок. Ровно тем же занималась свекровь: сертификацией резиновых изделий. Мама моей знакомой, инженер аж ядерный физик, выпускница МФТИ, занимается надзором над экологическими последствиями ядерной энергетики. Так что всё это состояние ПРИ. Даже великая Ольга Дергунова, представительница Microsoft в России, чьё имя произносят как знак женских успехов в такой современной и динамично развивающейся отрасли и т.д. и т.п. , так вот эта дама, в сущности, торговка. Встреть она не Билла Гейтса, а мирового производителя колготок – её успех был бы равновелик.
В технике женщины беспомощны и уж, во всяком случае, ничего творческого создать не в силах. Помню, моя мама, когда ей нужно было наладить швейную машинку, звала на помощь своего внука-подростка. Он не изучал теории механизмов и машин, которую изучала она, инженер-механик, но как-то интуитивно соображал, как усмирить эти железки, с которыми она так навсегда и осталась на Вы.
Писательницы, журналистки – несть им числа. Когда-то дамы писали письма и дневники, есть мнение, что художественная проза, беллетристика родилась из дамских писем. Теперь дамы пишут в СМИ. Иногда это бывает занятно, но никогда по-настоящему оригинально по мысли. Если и бывает что-то оригинальное, то это исключение из исключений.
Вот такие, в самом беглом изложении, женские профессиональные успехи. Теперь самое время поговорить, чем за них заплачено. Но это завтра.
